В этом тексте много «я». Не от того, что я хочу выделиться и обратить на себя особое внимание (мне кажется, оно может быть прочтено именно так). А потому, что все переживающие сейчас очень уязвимы и я не хочу никого задеть, не хочу указывать и учить, как будто я лучше знаю. Просто хочу поделиться своим. Не читайте, если это не то, что вам нужно.

Я не сразу узнала о случившемся в Кемерово. Эта новость застала меня в машине, когда я ехала по делам. В понедельник. С тех пор информация о трагедии бесконечно поступает с разных сторон. Дополняется, развивается. Все эти дни я вижу, как по-разному переживают люди. Кто-то пытается укрыться от неё. Но это всё равно оказывается невозможным. Кто-то, наоборот, погружается, следит, не отпускает, ранится, и несёт другим в попытках разделить свою боль. Люди делятся новостями, прочитанным, увиденным по телевизору… плачут, говорят о своём ужасе, яростно осуждают виновных. В телефон приходят картинки со свечками в память о погибших с приглашением разослать по своим контактам….

Я тоже чувствую боль, когда становлюсь свидетелем. И в этой ситуации. И чем подробнее информация, тем больнее. Я из тех, кто не муссирует тему. Кто тихо переживает свой ужас и отчаяние, стараясь не развивать его у других различными подробностями. Но сегодня с утра в моё пространство помимо моей воли зашла очередная порция подробностей и буквально на телесном уровне меня охватила боль. И я поймала себя на порыве тут же передать то, что я узнала, своим близким. Отреагировать.

Я останавливаюсь. Только что меня снова сделали свидетелем. Не попросили поддержать и разделить с человеком его боль и страх, а пригласили посмотреть на чужое страдание, которое я никак не могу облегчить. И не думая, я собираюсь сделать то же самое. Попадая под власть иллюзии, что мне это поможет. Я не хочу так. Я останавливаюсь. Замедляюсь. И погружаюсь в себя.

Что-то сжалось в районе сердца, я стала чувствовать тяжёлое сердцебиение, в груди и горле ком, всё тело охвачено каким-то шевелением по периметру… в коже… я чувствую бессилие в руках.. и хочется лечь калачиком, накрыться и укачивать себя…одновременно с этим изнутри что-то рвётся наружу, как будто цунами из глубин хочет прорвать границы тела. Я слушаю себя, осознаю переживания и обнаруживаю удержанные рыдания и животный вопль. Это невыносимые ужас, ярость и… бессилие. Они погибали. Больно и медленно. А близкие были свидетелями. Это произошло. И я ничего не могу с этим сделать. Всё. Точка. Без пафоса. И без цинизма. Просто это так.

Но моя боль реальна. Я ощущаю её прямо сейчас. От всех этих чувств. Я знаю, что я не хочу воспроизводить такую же боль у своих близких. Для начала я хочу успокоиться. Потому что в этом состоянии я не в мире вообще. Я не вижу толком и не ощущаю комнату, я не могу сосредоточиться на делах, на том, что мне говорят… чувства и ощущения заполняют меня. Я хочу успокоиться. Нет, я не хочу стать бесчувственной и безразличной. Я просто хочу вернуться в свои границы. Вернуть себе своё тело, которое пока ещё живо. И у меня есть ещё какое-то время на Земле. Я не хочу быть в стороне, как будто меня это совершенно не касается. Но если быть, я хочу быть со смыслом. И я ищу, что могу сделать я. Прямо сейчас. Вместо того, чтобы пополнять эфир подробностями трагедии. Я пишу этот текст. Не с уверенностью, но с надеждой, что кому-то он окажется подходящим и даже нужным. И делюсь тем, как я проживаю эту боль.

1. Я фокусируюсь на своих телесных переживаниях. И распознаю их. Ощущения. И чувства. Об этом я написала подробнее раньше.

2. Я сознательным решением перестаю фокусироваться на картинке, которую увидела в интернете или представила, когда мне, не спросив меня, рассказали подробности. Перестаю. Да, если хотите назвать это циничным, ваше право. Я перестаю фокусироваться, потому что всё, что даёт мне эта картинка — это обессиливание меня, невыносимую боль и желание «передать другому», чтобы стало полегче. Делая это, я никак не помогаю пострадавшим. И людям, потерявшим своих близких. НИКАК. Если подумать с этой стороны чуть подольше, я даже начинаю находить в этом оттенки неосознанного лицемерия. Как будто это такой… эмоциональный запой. Я могу думать, что я рядом с теми, кто в ситуации. И я страдаю вместе с ними. Да, я страдаю одновременно. Но я не с ними. И они даже не знают обо мне. И им совсем не до меня. Они потеряли своих близких. Они переживают физическую боль в больницах. Они борятся за жизнь. Я же нахожусь у себя дома. Вокруг тишина и покой. Я в другом городе. Я жива. И пока живы близкие. И признаюсь, честное слово, я не хочу того страдания, которое сейчас переживают непосредственные участники событий. И поэтому каждый раз, когда мой мозг показывает мне страшную картинку про эту трагедию или когда я замечаю, как я начинаю её воссоздавать в своей голове и думать об этом, я прекращаю. Я выбираю остановиться. Потому что в этом сейчас нет смысла. И это уже не сострадание. Это упоение страданием. Как ни зазорно это признавать.

3. Я начинаю осознанно дышать. И замечать, что может мне сейчас помочь.
Вдооооох — выыыыдох…
вдооооооооооооооооооооооооооох — выыыыыыыыыыыыыыыыыыдох…
Дышать стоит хотя бы пару-тройку минут. А то и больше. По ощущениям.
Глоток тёплой воды…
Вы можете искать то, что нужно вам.
Если плачется, я плачу. Если я не могу орать или рыдать, потому что вокруг люди, я закрываю глаза, представляю себя в лесу и медленно, во всех подробностях представляю, как я, набрав воздуха в лёгкие, ору из своего нутра… выражая этим ором всё, что лавиной или цунами рвется наружу. Там же и рыдаю, если так оно представляется. Если в этом процессе тело захочет чего-то еще, я буду представлять это и делать это в своём лесу. Пока не станет легче. Тело подскажет, сколько нужно.

4. Я думаю о том, что когда я допишу этот текст, я спрошу своих родных о том, как они. Я не буду обсуждать с ними подробности трагедии. Я спрошу их, что с ними. Как они чувствуют себя. Я поговорю с ними об их состоянии. И поддержу их в их переживаниях. Благо, я умею это делать. Тех, кто рядом, ещё обниму, если они того захотят.

5. Я не буду передавать подробности. Постараюсь сделать выводы, как я могу быть внимательнее по отношению к безопасности своей, своих близких и окружающих. И на что нужно обращать внимание.

6. Помня себя в роли пострадавшей в других ситуациях, я признаю, что я бы была в ярости на тех, кого считала бы виновным. Но сейчас я не пострадавшая. Я не хочу злиться на тех, кто виноват. Сейчас в этом уже нет смысла. Я пытаюсь представить себя на месте этих людей. И это ужасно. Я задумалась о том, что для меня страшнее — быть жертвой или соучастницей убийства, пусть даже неумышленного, или тем, чья халатность оказалась связана с гибелью людей. Мне кажется, я знаю ответ. И мне страшно его произносить. Потому что похоже на выбор без выбора. Я вообще не хочу выбирать из этого. Ужасно с обеих сторон. Поэтому, если я ловлю в себе возмущение, злость или ярость, я иду в свой лес, и отдаю всё это пространству. Без слов, имен, фамилий, фактов и т.д.

7. Я возвращаюсь к своему опыту страдания. К тому, какие мои личные истории до сих пор не прожиты и вызывают боль, где я была пострадавшей и не дождалась помощи, переживала ужас и боль, чувствовала себя брошенной. Или где я была реальным свидетелем страдания близких рядом со мной и не могла помочь, или помогла, как мне кажется, недостаточно.. и чувствую вину или сожаление.. или стыд… Какие мои раны, отзываясь на трагедию, напоминают мне о себе и погружают в страдание? И если мне не хватит сейчас моих ресурсов, чтобы прийти в себя и пережить происходящее, я обращусь за поддержкой к своим друзьям, коллегам и к своему терапевту. И буду залечивать свои раны.

8. Я нашла в интернете публикации про травму свидетеля. Которые могут быть очень полезны, если вы ищете информацию, как остаться живым и здоровым самому и помочь своим близким, в том числе детям, в такой ситуации. Они будут размещены в разделе «статьи».

Ещё не улеглась боль от январской трагедии в пермской школе. Возможно, родителям и близким учащихся той школы это чем-то тоже поможет.
Если я решу принять участие в помощи непосредственно пострадавшим в трагедии, я узнаю, что действительно нужно, и сделаю то, что смогу.

9. И я рискну попросить вас, не распространяйте бездумно нюансы трагедии, если важно, делитесь своими чувствами, переживаниями, говорите о себе, а не о деталях чужого страдания. Это разные вещи.

Берегите себя. И друг друга. А став свидетелем и ужаснувшись, возьмите в жизнь желание и намерение быть более аккуратным и бережным, вдумчивым в анализе последствий своих действий или бездействия. Это то, что мы можем сделать для тех, кто жив. И для себя.

p.s.
В ранней юности, когда я переживала тяжелейшую
депрессию и её последствия, одним из моих ресурсов были стихи. Я читала стихи и находила среди них те, которые мне казались очень точными в выражении того, что со мной происходит. Или же отзывались во мне надеждой. Сегодня я вспомнила один из них.

Если не знает никто, почему улыбаемся мы,
и не знает никто, отчего мы рыдаем,
если не знает никто, зачем рождаемся мы,
и не знает никто, зачем умираем,
если мы движемся к бездне, где перестанем быть,
если ночь перед нами темна и безгласна…
Давайте, давайте по крайней мере, любить!
Быть может, хоть это не будет напрасно.

Амадо Нерво (Мексика)
Перевод И. Чежеговой